Все о биатлоне

Самый меткий и самый молчаливый биатлонист сборной России Иван Черезов разговорился с PROспорт о трудовых доходах, цене слова, стрельбе на Красной площади и недостатках BMW. Вопросы Наталия Калинина
В 2003-м 23-летний Иван Черезов начинал в сборной с 20-х мест на этапах Кубка мира. К 2006-му стал основным стартером эстафеты и выиграл с командой олимпийское серебро. По итогам сезона-2006/07 занял 4-е, самое высокое среди россиян, место в общем зачете Кубка мира и показал лучшую стрелковую статистику среди всех участников (93% попаданий). В нынешней звездной команде Иван Черезов – один из лидеров. Меткий, быстрый, уравновешенный, стабильный и самый незаметный спортсмен сборной. За успехи, неудачи и скандалы последних лет отчитывались, кажется, все, кроме молчуна Ивана Черезова. PROспорт решил, наконец, дать ему слово. Оказалось, Черезову есть, что сказать, – просто раньше не спрашивали.

О чем молчал

– Прошлый сезон получился у тебя неоднозначным. Две победы на этапах Кубка мира и пятое место в общем зачете; титул чемпиона мира в эстафете и провал в личных дистанциях. Ты сам определился – в актив занести сезон или забыть?

- Скажу так – я не удовлетворен. Вроде бы стабильно выступал, в начале сезона даже желтую майку примерил, второй год подряд в пятерку лучших в общем зачете Кубка мира вошел, но не набегался. Даже после Остерсунда, даже в апреле, после чемпионата России, хотелось еще стартовать. Такая форма отличная была.

- А в финансовом плане удовлетворен? Все заслуженные гонорары получил?

– Претензий к федерации, если речь об этом, нет. Тихонов перед чемпионатом мира обещал за первое место $30 тысяч. Но ни он, ни мы не уточняли – каждому это или на команду, если за победу в эстафете. Никаких письменных договоренностей не было. В итоге мы получили по 163 тысячи рублей. То есть названную Тихоновым сумму разделили на четверых и вычли налоги. Мы этого не ожидали, но придраться по сути не к чему. Кроме того, после сезона мы бонусом получили столько же от «Газпрома». Мы же его рекламировали на чемпионате мира. Опять же – без каких-либо контрактов, исключительно по устной просьбе Тихонова.

– Почему же все только на словах?

– Это не ко мне вопрос. Мы давно просили федерацию оформить все официально. Из-за этого в сущности скандал в позапрошлом сезоне и разгорелся. Но Тихонов считает, что наше дело – бегать, а не контракты составлять. Ну и какой толк из того, что мы сезон закленными бегали? Никакого. Нас никто не слышал и не поддерживал. Не знаю, правильно ли мы поступили, что ввязались в эту борьбу, а потом отказались ее продолжать, но у нас в сущности не было выбора. Когда ты с 9 лет занимаешься только биатлоном, у тебя есть амбиции и мечты, ты хочешь их реализовать. А в нашей ситуации получается так: либо молчишь и терпишь, либо завязываешь с карьерой. И для убедительности случай с Сергеем Рожковым.

– Ты так спокойно суммами жонглируешь, твои коллеги по команде обычно стараются избегать цифр.

– Не вижу ничего зазорного в том, чтобы озвучить цифры – мы же все это официально зарабатываем, не воруем. О нас создали мнение, что мы чуть ли не олигархи – с нами личный повар ездит и тому подобное. А на самом деле мы не избалованы. И наши гонорары очень далеки от футбольных. Я когда знакомым называю суммы, никто не верит – думают, что наши зарплаты измеряются сотнями тысяч евро.

– Из чего складывается лично твой доход?

– Есть зарплата как члена сборной команды. Плюс бонусы за призовые места на этапах Кубка мира и на чемпионатах мира, которые платит международная федерация и наша.

– А личные спонсоры?

– Не знаю, может, у Бьорндалена спонсоры в очереди стоят, а у нас продать рекламное место на год за $10 тысяч – большая удача. Это очень сложно. К примеру, фирма пластиковые окна изготавливает – и какая ей выгода, что я буду ее рекламировать. Разве что люди скажут: какие богатые ребята, могут себе позволить. Вряд ли это нужно компании.

– Но у тебя на винтовке есть наклейка «Вебасто».

– Это люди, которые очень любят биатлон. Они приближены к команде, всех знают и часто помогают сборной. На чемпионат мира рации купили, компьютеры. Они еще после Олимпиады ко мне подошли и предложили спонсорское соглашение. Я ответил, что только рад. Какое-то время назад на меня выходил Red Bull, но у них политика компании – размещать логотип только на головном уборе, а у нас на шапке рекламного места нет.

О чем не спрашивали

– Ты крайне редко даешь интервью. Учитывая нынешнюю популярность биатлона и твой статус одного из лидеров сборной, это странно. Почему так? Не любишь разговаривать?

– Если честно, журналисты ко мне особо и не пристают. У нас звезды Чудов, Круглов. С другой стороны, я не большой любитель болтать. Стараюсь говорить ровно столько, сколько могу сделать, а лучше вообще делать, а не говорить. Вот нам в Обертиллиахе отель ужасный попался, правда ужасный. Кто-то из ребят пошел к Аликину возмущаться, а я для себя сразу решил, что переночую, а утром найду другую гостиницу – пусть даже за свои деньги.

– Завидное хладнокровие.

– Вообще-то я не люблю второпях решения принимать, особенно серьезные. Я человек постепенный. 10 раз отмерить и один раз отрезать – это про меня. Стараюсь заранее все важные события планировать.

– И тебе всегда это удается?

– В общем, да. Не припомню таких ситуаций, когда приходилось решаться на что-то спонтанно. Вот, к примеру, в 10-м классе я надумал бросить биатлон. Тяжело было и тренироваться, и учиться. Мне в тот момент казалось, что учеба важнее – надо было определяться, куда поступать после школы. Но мама тогда мудро посоветовала не торопиться, позаниматься еще месяц и потом решить. И оказалась права. Я помучился, острый период перетерпел, и все наладилось.

– Не удивлюсь, если у тебя уже и послеспортивная жизнь распланирована.

– Пока нет. Надо еще до Олимпиады добегать и выиграть ее. Но вообще я бы хотел и после окончания карьеры остаться в биатлоне, хотел бы раскрутить этот вид спорта в России, как в Норвегии или в Германии. Почему нет? Вот я был летом в Норвегии на фестивале Blink. Отличное мероприятие. Все просто: 800 метров круг прямо по городу, временные трибуны, экраны и сцена неподалеку. Утром дети бегают, после обеда взрослые. Дуэльная стрельба, короткие гонки – все напряженно и интересно. И параллельно на сцене с утра до вечера какие-то артисты выступают. Зрители довольны, а спортсмены тем более. На Кубках мира ты напряжен, натянут как струна, а тут – совсем другое настроение. В России тоже можно было бы такие соревнования устраивать. В Москве, например, на Красной площади. Там уже и боксеры бились, и в хоккей играли. Если с безопасностью аккуратно разобраться, то и биатлон отлично впишется.

– Думаешь, народ придет?

– Конечно. Если правильно все организовать, шоу-бизнес привлечь, PR-кампанию грамотно провести, звезд биатлонных пригласить, гонорары хорошие назначить – все получится, я уверен. И в Москве, и в Хантах, и в Новосибирске, в Тюмени, Ижевске, Красноярске. Да много еще где. Только у нас в биатлоне менеджеров не хватает. Не то что на подобные Blink и рождественской гонке мероприятия, а на то, чтобы решить организационные проблемы сборной команды.

– Но теперь что-то должно измениться – президентом федерации стал Михаил Прохоров. Его менеджерский опыт сомнений не вызывает. Чего лично ты ждешь от этого назначения?

– Я не успел еще всерьез осмыслить то, что произошло. Это было очень неожиданно. Еще за два дня до исполкома федерации лично я даже не подозревал, что на нем будут выбирать нового президента, а уж тем более не знал фамилию претендента. Знающие люди говорят, что Прохоров – один из лучших топ-менеджеров страны. К тому же в спорте уже работал и, судя по его заявлению в интернете, биатлон ему интересен. Его футбольный и баскетбольный клубы по уровню организации ушли от биатлона далеко вперед. Думаю, если он сумел выстроить такую систему, то он прекрасно понимает, что тренер должен тренировать, а не отели бронировать и стрельбище заказывать. Да и финансовые обязательства перед футболистами и баскетболистами наверняка на бумаге прописаны. Надеюсь, в ближайшее время команде или хотя бы нашему капитану Николаю Круглову удастся встретиться с Михаилом Прохоровым и обсудить все проблемы. Мы, в общем, очень положительно настроены.

О чем хотел бы поговорить

– В прошлом году у тебя родился сын – твоя жизнь после этого изменилась?

– Формально мало что поменялось, спорт ведь не позволяет нарушать режим даже по уважительной причине. Но отношение к детям да и к жизни вообще стало другим. Теперь прежде всего о ребенке думаешь, а потом о себе. Смотришь какую-нибудь противную «Дежурную часть» и ужасаешься – как так со своими детьми поступать можно. Забавно было, когда мы приехали на экипировку в торговый центр Adidas в Австрии: вся команда пошла в отдел мужской одежды, а мы с Максом Максимовым, молодые отцы, – за детскими вещами. Не знали, как размер правильно подобрать, но накупили всякой всячины.

– Нет ощущения, что ты упускаешь что-то важное? Практически не видишь, как растет твой сын.

– Сейчас у него такой возраст, что он каждый день меняется. Год и месяц – еще маленький вроде, а уже человечек. Все осознанно делает. Раньше только в кроватке лежал, а сейчас с ним интересно. И хочется, конечно, больше времени с ним проводить, но что поделаешь – работа у меня такая. Летом между сборами приехал домой, а он меня поначалу не узнал. Целый день шарахался. Потом поиграл с ним, повозился денек, и все в порядке. А постарше станет, будем с собой его возить.

– Ты охотно о семье рассказываешь, а о чем еще ты бы с удовольствием поддержал разговор?

– Машины обожаю. Представительские седаны в особенности.

– BMW или Audi?

– Если покупать, то не BMW. По крайней мере пока они интерьер салона не поменяют. Я в Европе брал напрокат «Мерс» Е-класса – остался в восторге, а потом BMW пробовал – в управлении отличная машина, внешне тоже хорошо смотрится, но внутри все как-то угловато. В этом году хотел Audi взять, но не сложилось.

– Ты, похоже, в процессе выбора находишься?

– Хочется, конечно, новую машину, но по сути это каприз. У нас есть джип Land Cruiser, который президент после Олимпиады подарил, на нем жена ездит – удобно, безопасно. А меня дома почти не бывает. Покупать ненужный в общем-то автомобиль, который, как только выедет из салона, подешевеет, бессмысленно. К тому же я еще очень мотоцикл хочу, но жена сильно против. Говорит, опасно.

– Про свою политическую карьеру предпочитаешь не распространяться? Как ты оказался кандидатом в депутаты от партии «Единая Россия»?

– Как-то само собой все получилось. Мне позвонили и предложили вступить в партию. Сейчас ведь модно спортсменов в политику подтягивать. Хотя я не считаю, что это правильно. Они всю жизнь варятся в своем виде спорта, живут в замкнутом мире – мы, вон, по горам весь год бегаем, и вдруг ни с того, ни с сего начнем решать государственные проблемы. Я заранее знал, что не буду депутатом, а только привлекал к партии внимание избирателей.

– То есть, получается, обманывал их?

– Почему? Я нигде не призывал голосовать за себя, никаких лозунгов не выдвигал. Я бы просто не смог сказать – голосуйте за меня. А «Единая Россия» является правящей партией и по сути единственной, которая может хоть что-то сделать.

– Но люди-то, возможно, отдавали свои голоса именно за тебя, а не за тех, кто шел в списке следом за тобой.

– Но если они доверяют мне, то они должны доверять и людям, которым доверяю я.

– А ты им доверяешь?

– Да, те, кто меня пригласил в партию, – порядочные, достойные люди, люди дела.